Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. Андрей Стрижак отстранен от руководства BYSOL
  2. «Хотел отправить фото Антону Мотолько». Никита Лосик рассказал о задержании, СИЗО и суде
  3. «Мне жаль, что меня неправильно поняли». Тихановский объяснил, что имел в виду, когда говорил об «островах» для беларусов
  4. Признание Стрижака об отправке дикпиков собрало более 300 комментариев. Не все написавшие их поняли, в чем проблема поступка, — объясняем
  5. «В этом смысле очень существенными стали два события». Власти переключились на «тихие репрессии» — правозащитник
  6. Фотограф случайно увидела свой снимок на учебнике по французскому от Минобра. На нем изображена семья, которая уехала из Беларуси
  7. В 2026 году будем отдыхать четыре дня подряд. В какие даты
  8. Переговоры в Стамбуле еще не состоялись, но Россия уже демонстрирует свое истинное отношение к их результатам — вот примеры
  9. «Кто насрал нам в уши о том, что там есть мины?» Украинский уклонист утверждает, что бежал в Европу через Беларусь
  10. «Звоночки были раньше». В 27 лет беларуска не обратила внимание на симптомы страшного заболевания, а в эмиграции стало хуже
  11. «У нас тотальное падение». Интервью с представительницей директората BYSOL о скандале со Стрижаком
  12. Любимая газета Путина опубликовала статью о нападении ЕС на Россию в 2027 году. Главный эксперт в ней — одиозный беларусский пропагандист
  13. В Стамбуле состоялся третий раунд переговоров между Украиной и Россией. Итоги
  14. До Минска дошел грозовой фронт — город в очередной раз подтопило. Местами не ходит транспорт
  15. 398 из 400 возможных. Посмотрите, насколько высокие баллы нужно было набрать, чтобы бесплатно учиться на некоторых специальностях


В Варшаве разгорелся конфликт между беларусскими устроителями игры MozgoQuiz («Мозгобойня»). Покупательница лицензии настаивает, что за годы ее работы квиз стал популярным развлечением. А теперь офис, который продал ей право на проведение игр, сам вышел на рынок и стал ее конкурентом. Женщина убеждена: у нее хотят «отжать бизнес». Источник в среде организаторов утверждает, что заключенный договор не предоставляет эксклюзивное право на проведение игр. Иными словами — все законно. MOST выслушал обе стороны.

Изображение носит иллюстративный характер. Фото: pixabay.com
Изображение носит иллюстративный характер. Фото: pixabay.com

Квиз состоит из интересных вопросов в разных форматах — с текстом, музыкой, картинками, фото и видео. Играют в него командами.

Заплатила 3 тысячи евро

По словам беларуски Натальи, в 2017 году она решила приобрести франшизу для проведения игры в Варшаве. В какой-то момент проект, у которого она купила право, разделился на беларусский и российский, и Наталья работала с партнерами из России. Но затем российская компания стала предъявлять претензии своим франчайзи, и беларусская команда предложила Наталье перейти к ним. В 2023 году Наталья заключила новый договор.

— Когда я начинала, в Варшаве не было ни одного квиза. Мы начинали с малого и за эти годы создали настоящую игровую культуру в польской столице. Мы играли во многих заведениях Варшавы, в коронавирус организовывали подпольные мероприятия, — вспоминает собеседница. —  За восемь лет сыграло больше тысячи команд, а это несколько тысяч игроков. Игроки приходили не по разу-два, а возвращались вновь и вновь. Получилось целое сплоченное сообщество.

В 2017 году Наталья заплатила 3 тысячи евро. Прибыль стала поступать со временем — поначалу, вспоминает беларуска, нужно было раскрутить бренд и стать узнаваемыми в городе. А затем проведение игры стало приносить в среднем около 3−4 тысяч евро в месяц.

«Как офис может конкурировать со своими же франчайзи»

Наталья говорит, что летом 2024 года общалась с представителями главного офиса и те выразили уверенность, что Варшава — это перспективный город для проведения игр. Однако уже зимой 2025 года ей предложили расторгнуть договор и передать офису все социальные сети и пароли.

— Мне пришло письмо с уведомлением, что они хотят как-то в одностороннем порядке расторгнуть договор. И на это дают мне месяц. Но я доказала юридически их неправомерность, и решение было пересмотрено. Сейчас договор действует до декабря 2025 года.

Тем не менее представители компании начали проводить в Варшаве свои игры. И, по словам собеседницы, всячески пытаются ограничить ее деятельность.

— Я столкнулась с проблемами доступа к сайтам и анонсированию игр. У меня есть доступ, но он ограничен: я не могу добавлять игры, анонсировать их и сообщать игрокам, что происходит в Варшаве. Распускают слухи о моей якобы поддержке российского режима. Я создала канал в Telegram, чтобы поддерживать связь с игроками, но в итоге этот канал стали использовать и они, офис. Первая их игра прошла в заведении, в котором мы раньше проводили [игры]. После их действий заведение отказалось с нами работать. Я не знаю, что там было, так как я не присутствовала на игре, чтобы не придавать этой игре легитимности.

Наталья полагает, что купила эксклюзивное право на проведение игр в Варшаве, но сейчас оказалась в условиях сложной конкуренции.

— В голове до сих пор не укладывается, что офис может конкурировать со своими же франчайзи!

«Договор не предоставляет эксклюзивного права на город»

MOST связался с источником в среде организаторов, который знает об этой ситуации.

— Как нам известно, общение Натальи и представителя проекта ведется давно, но она не принимает предложения со стороны проекта, — говорит он.

Собеседник полагает, что проект не нарушает никаких норм — ни правовых, ни этических.

— Договор не является франшизным и не предоставляет эксклюзивного права на город. То есть другие лица также могут вести игры. И в практике бывают случаи, когда разные организаторы ведут проект в одной локации, — говорит он.

Почему возникли разногласия

В Польше есть несколько видов договоров передачи прав. По договору франшизы франчайзи получает право на использование не только товарного знака, но и всей бизнес-концепции, включая бизнес-модель, ноу-хау, маркетинговую поддержку, стандарты обслуживания и операционные процедуры. А по лицензионному договору лицензиат получает ограниченное право на использование конкретного объекта интеллектуальной собственности (товарного знака, патента, авторского права, программного обеспечения). При этом лицензиар (владелец прав) не контролирует деятельность лицензиата и не навязывает ему бизнес-модель.

По данным MOST, между сторонами конфликта заключен договор неисключительной лицензии. Он не исключает возможности выдачи аналогичных лицензий другим лицам.