Поддержать команду Зеркала
Беларусы на войне
  1. У Николая Лукашенко увеличился один из бюджетных источников дохода — его отец подписал указ
  2. Поймали таинственного зверя, пугавшего жителей Сеницы и Прилук
  3. «Приходят десятки сообщений, что ужесточается контроль на границе». Узнали, как сейчас силовики ищут участников протестов 2020 года
  4. Последние инициативы Трампа заставили Кремль вспомнить старые нарративы. Но озвучивают их уже с новой целью — рассказываем подробности
  5. «А мне воняет не гарью, а кошачьим туалетом». Беларусы возмущаются, что пакеты в магазинах неприятно пахнут. Объясняем почему
  6. На БелАЭС сработала сигнализация — второй энергоблок отключили от сети
  7. «Однозначно установить запрет на использование». Нацбанк объявил, что хочет ввести очередное ограничение — какое на этот раз
  8. Беларус вернулся на родину из Литвы — его судили и дали два года колонии с крупным штрафом
  9. «Преступная война Путина приближается к нашим границам». Российские беспилотники атаковали польский завод
  10. «Не держу вокруг себя трусов». В 18 лет учащийся гомельского колледжа проснулся под дулом пистолета и попал в колонию — поговорили с ним
  11. Мобильные операторы вводят изменения. Клиентам дали несколько дней, чтобы перейти на новые услуги
  12. Светлана Тихановская получает от правительства Литвы 35 тысяч евро в месяц? Что ответили в Офисе и МИД
Чытаць па-беларуску


/

Силовики начали просить «граждан» опознать на фото участников акций протеста 2020 года в Барановичах и Жодино. Как сейчас ищут участников протестов и к каким новым практикам обращаются? И насколько сильно власти активизировались с учетом того, что подходят пятилетние сроки давности по «народной» уголовной статье?

Изображение носит иллюстративный характер. Фото: архив "Зеркала"
Изображение носит иллюстративный характер. Фото: архив «Зеркала»

Глава фонда солидарности BYSOL Андрей Стрижак отмечает, что усиление давления началось примерно с конца прошлого года. Сейчас предпринимаются попытки привлечь тех, кто еще не попал во внимание силовых ведомств. Он усматривает в этом определенный гибридный подход. С одной стороны, государственные структуры стараются создать иллюзию либерализации, амнистии и прочего, точечно освобождая некоторых политзаключенных и используя при этом часть гражданского общества, которая доверяет этим действиям. С другой — масштабы репрессий не снижаются.

— То, что фиксируем мы и наши коллеги из правозащитных организаций, говорит о том, что уровень репрессий внутри страны не снизился. Они продолжаются и приобретают новые формы, — объясняет Стрижак. — В первую очередь, конечно, силовики стараются работать с теми людьми, которые выехали: пытаться узнавать какую-то информацию, разговаривать. Не секрет, что есть телеграм- и фейсбук-аккаунты, которые пытаются выходить на связь, контактировать с людьми, обещать им что-то: паспорта, амнистию и все остальное. Но, как вы понимаете, это делается все не безвозмездно. Взамен они хотят информацию.

Как происходит подобное «общение»? Собеседник объясняет, что силовик сначала «ловит» человека на какое-то обещание.

— Например, они говорят: «Знаем, что у вас проблемы с паспортом» либо «Знаем, что у вас там родственники остались — давайте-ка вы будете с нами сотрудничать», — описывает схему глава BYSOL. — Сотрудничество, как правило, устроено таким образом: сначала дается какая-то элементарная задача. Например, могут показать какой-то аккаунт в социальной сети и сказать: «Знаете ли вы этого человека, какие у вас с ним взаимоотношения?» Казалось бы, вроде ничего страшного. Но дальше они начинают все больше и больше втягивать человека в агентурную деятельность. Например, заставляют его ходить на массовые мероприятия здесь, за рубежом, пытаться фиксировать людей, которые там находятся, либо фото-, либо видеофиксацией, либо просто записывать, что происходит. Дальше — больше. То есть человек все сильнее втягивается в эту всю ситуацию. И, безусловно, попытка выведать информацию о том, кто, где, когда участвовал — тоже часть задач, которые могут ставиться перед людьми, кого вербуют таким образом.

Еще одним методом получения информации об участниках протестов называют публичные просьбы опознать людей по фото, о которых «Зеркало» писало раньше. По словам правозащитницы инициативы Dissidentby Марины Косинеровой, поиск участников протестов по фото нельзя назвать новой практикой. Однако есть момент, о котором важно помнить.

— Думаю, что у силовиков уже есть архив фото не только из публичных источников, — продолжает Марина. — Но и из фото, которые были сделаны на телефоны осужденных по уголовным статьям 342 (Организация и подготовка действий, грубо нарушающих общественный порядок, либо активное участие в них) и 293 (Массовые беспорядки). Телефоны, камеры и так далее. Поэтому тут есть дополнительная опасность для людей: когда им кажется, что их фото нет в публичном доступе, но они попали на другие снимки участников.

Изображение носит иллюстративный характер. Фото: архив "Зеркала"
Изображение носит иллюстративный характер. Фото: архив «Зеркала»

Также в последнее время, по словам Андрея Стрижака, силовые ведомства стали тщательнее подходить к проверкам тех, кто въезжает в Беларусь.

— Они пытаются очень пристально мониторить пересекающих границу людей. К нам приходят десятки сообщений, что ужесточается контроль на границе. Что гораздо больше сотрудников задействовано во время обработки одного человека, пересекающего границу. Что внимательно смотрят подписки, фотографии и все остальные вещи, которые могут где-то в телефоне у вас сохраняться. Это тоже один из источников пополнения сначала обвиняемых, а потом и осужденных по 342-й статье, — объясняет собеседник.

Андрей Стрижак отмечает, что активность силовиков в последнее время могла усилиться из-за попытки выполнить «план» задержаний по «народной» статье 342, сроки давности по которой истекают в 2025 году.

При этом он напоминает: срок давности считается не от 9 августа, а от момента «деяния». То есть за марши и акции, произошедшие осенью и зимой 2020 года, а также в 2021 году, задержания могут продолжаться и после августа.

Кроме того, по мнению главы BYSOL, участие в протестах могут переквалифицировать по другим статьям с большими сроками давности. Например, вместо 342-й возбуждать дела по ч. 2 ст. 293, срок давности по которой — 10 лет. По наблюдениям Марины Косинеровой, эта статья стала чаще встречаться в обвинительных приговорах, однако сложно оценить масштабы. У представителей «Вясны», к которым также обратилось «Зеркало», такой информации нет.

Напомним, ранее представитель BELPOL сообщал, что уровень репрессий в Беларуси значительно вырос еще с начала года. Об этом объединению рассказали источники в силовых структурах.

— Режим старается задержать всех, кто когда-либо засветился в протестной активности, даже если доказательная база практически равна нулю либо максимально косвенная, — говорил Владимир Жигарь. — По информации BELPOL, система сталкивается с огромной нехваткой рук, и работа идет, можно сказать, без выходных.